ничто не случайно
снова копаюсь в шевцовском блоге. чем-то она меня тянет. интересно, что человек, хотящий раскрутить свой бизнес. упорно не берёт меня в свою группу, этому бизнесу посвящённую, в контакте.
ну жгёт она, безусловно: "Оказалось, что я давно не видела, как летят снежинки. Вот сажусь на
батарею у окна, а йоги лежат в Шавасане, укрывшись одеялом. Тишина
стоит, как в детском саду в тихий час. И йоги как дети: кто спит, кто
чешется, кто ждет. Внизу под окнами выгружают парное мясо из стареньких
«Жигулей», собака, привязанная к дереву, подвывает, переминаясь с ноги
на ногу, группа товарищей выпивает с утра на фоне ослепительно-белого
снега. А солнце, как бы между прочим, светит для всех. А я сижу и смотрю
на падающий снег. И снежинки будто замирают в пространстве. Я совсем
забыла, что они и вправду ровные, хрупкие и невесомые. Наверно,
давным-давно, еще в детстве рассматривала, восхищалась, удивляясь, кто
же их придумал. Дед Мороз, Бог или сами так получились. А потом вдруг
откуда-то издалека звон колокольный становится слышен, и звук тонет в
снегах. Белым-бело все вокруг, солнце светит, и часовенка деревянная с
ярко-синей крышей стоит. И вспоминается мне Блаконовский колокол, гул
которого сквозь все тело проходит и до самого сердца достает. Снова
исчезает время, и нет ни сегодня, ни вчера, ни завтра. Только колокол
звонит тихо, издали, словно зовет кто, кличет по имени… "
и очень мне хочется дожить до Блаконовского колокола. то ли ещё будет?
ну жгёт она, безусловно: "Оказалось, что я давно не видела, как летят снежинки. Вот сажусь на
батарею у окна, а йоги лежат в Шавасане, укрывшись одеялом. Тишина
стоит, как в детском саду в тихий час. И йоги как дети: кто спит, кто
чешется, кто ждет. Внизу под окнами выгружают парное мясо из стареньких
«Жигулей», собака, привязанная к дереву, подвывает, переминаясь с ноги
на ногу, группа товарищей выпивает с утра на фоне ослепительно-белого
снега. А солнце, как бы между прочим, светит для всех. А я сижу и смотрю
на падающий снег. И снежинки будто замирают в пространстве. Я совсем
забыла, что они и вправду ровные, хрупкие и невесомые. Наверно,
давным-давно, еще в детстве рассматривала, восхищалась, удивляясь, кто
же их придумал. Дед Мороз, Бог или сами так получились. А потом вдруг
откуда-то издалека звон колокольный становится слышен, и звук тонет в
снегах. Белым-бело все вокруг, солнце светит, и часовенка деревянная с
ярко-синей крышей стоит. И вспоминается мне Блаконовский колокол, гул
которого сквозь все тело проходит и до самого сердца достает. Снова
исчезает время, и нет ни сегодня, ни вчера, ни завтра. Только колокол
звонит тихо, издали, словно зовет кто, кличет по имени… "
и очень мне хочется дожить до Блаконовского колокола. то ли ещё будет?