ничто не случайно
Ом мане падме хум.
Индия как гулящая женщина: когда пьяна-отвратительна, когда трезва-восхитительна. Грязная телом, чистая душой. И всегда любима теми, кто ей до звезды. Но Индия меня любит. Как гулящая женщина умеет любить. Из окна поезда или автобуса видишь, как она прекрасна. Как порой похожа на Русь. Заходящее солнце освещает трущобы, дорогу и лица ребятишек. В автобусе кондиционер пробудил мой раскисший от жары мозг. Итальянский парень, засыпая, падает головой мне на плечо.
(Из дневника)
Я сижу в автобусе Дели – Манали, который через 15 часов доставит меня на высоту 2000 метров над уровнем неба моря, к заснеженным пикам, гималайским разлапистым елям, парящим в небе гигантским орлам, запаху навоза и гашиша – в родную деревеньку Васишт.
Из +50 попадос в +15 – это попадос. Организм не понял. Он в недоумении. Kya hua (что случилось)? – вопрошает он? Потерпи, родненький, и прости, что так истязаю тебя. Прости, прости. Сейчас надену две кофты, шапку. Куртку, шарф, шерстяные носки и кеды. Ты только потерпи, не подкачай. А воздухом чистым хочешь подышать? Без трупачков, чистейший, горный. Организму не нравится. Голова раскалывается от чистого воздуха. Горные пейзажи наводят тоску, да такую, что скрипеть зубами хочется и выть, выть, пешком идти куда-нибудь. Накрапывает дождь. Хм, сезон дождей же в середине июня, а сейчас начало мая. Ах да, дожди-то не в курсе, им об этом ведь никто не сообщил. Что ж, будем терпеть.
Нахожу уютную забегаловку с милым дедушкой – хозяином, встречаю троих знакомых соотечественников, хожу к ним в гости, но тоска не отпускает. Я скучаю по Варанаси, его вихляющим раскалённым улицам, по Ганге, по обитателям чайной, по Аше, по Сурешу.
После двух недель пребывания при температуре +10С, мой организм сказал: «Бас!» (Хватит!), ещё бы, после 2-х месяцев адского раскалённого 50-ти градусного Варанаси у организма был шок. Ещё если я не вижу солнца три дня, у меня начинается депрессия. В России она в принципе никогда не заканчивается, потому что солнца настолько мало, что мозг не успевает понять: о, витаминчик D. Мне надо пить солнце, чтоб до потрескавшихся губ, чувствовать его кожей, дышать солнцем. Я - дитя солнца, по ошибке родившееся на севере Руси. Ночью я пакую рюкзаки. Утром, отъехав лишь час от Манали, будто вырвались из зоны отчуждения, уже в Наггаре ярко светило солнце. И я не переставала удивляться тому, как я люблю Химачал, ничуть не меньше, чем Варанаси: эти изумительные, будто игрушечные, малюсенькие деревеньки из сказочных домиков, приютившиеся на горных склонах; эти неподражаемые горные люди – простые и открытые, никогда не глазеющие на тебя, даже если впервые видят иностранца. Почему-то химачальцы выше жителей равнин, а ещё у них потрясающий «лисий» разрез глаз, по этим глазам я всегда отличу химачальца от приезжего, и чем выше, тем он ярче выражен. Если бы я была художником, я бы рисовала эти глаза, много много химачальских глаз – сказочно красивых, как ни у кого на этой планете. Как у Джогиндера. По-моему, я тоже в него чуточку влюблена…
Клубящиеся Гималаи, заходящие солнце, окрашивающее небо и горы в космические оттенки с полотен Рериха: от сине-зелёно-фиолетовых до нежно бирюзовых и розово-опаловых. В очередной раз задаюсь вопросом, почему Рериха считали гениальным художником, он же просто писал, что видел, приезжаете в индийские Гималаи – здесь небо нереального цвета, здесь нереально красивые мужчины и женщины рожают нереально красивых детей, а вода высоко в горах кристально чистая. Гимлайские орлы, парящие в воздухе, запах столетних сосен, их хвои, облака, которые можно увидеть у себя под ногами в сезон дождей, будто клочья ваты или огромные ватные одеяла, которые дышат, испаряя влагу, кажется, их можно потрогать руками, лизнуть, ощутить на вкус. Какой вкус у неба?
Я люблю Химачал!
Восемь часов тряски в трёх локал басах, спустилась на 500 м вниз – тепло и солнце. Меня встретил мой бутанский знакомый, в которого я была влюблена в прошлом году целых два дня, поселил меня в домик на территории буддистского монастыря. Ом мане падме хум.
Индия как гулящая женщина: когда пьяна-отвратительна, когда трезва-восхитительна. Грязная телом, чистая душой. И всегда любима теми, кто ей до звезды. Но Индия меня любит. Как гулящая женщина умеет любить. Из окна поезда или автобуса видишь, как она прекрасна. Как порой похожа на Русь. Заходящее солнце освещает трущобы, дорогу и лица ребятишек. В автобусе кондиционер пробудил мой раскисший от жары мозг. Итальянский парень, засыпая, падает головой мне на плечо.
(Из дневника)
Я сижу в автобусе Дели – Манали, который через 15 часов доставит меня на высоту 2000 метров над уровнем неба моря, к заснеженным пикам, гималайским разлапистым елям, парящим в небе гигантским орлам, запаху навоза и гашиша – в родную деревеньку Васишт.
Из +50 попадос в +15 – это попадос. Организм не понял. Он в недоумении. Kya hua (что случилось)? – вопрошает он? Потерпи, родненький, и прости, что так истязаю тебя. Прости, прости. Сейчас надену две кофты, шапку. Куртку, шарф, шерстяные носки и кеды. Ты только потерпи, не подкачай. А воздухом чистым хочешь подышать? Без трупачков, чистейший, горный. Организму не нравится. Голова раскалывается от чистого воздуха. Горные пейзажи наводят тоску, да такую, что скрипеть зубами хочется и выть, выть, пешком идти куда-нибудь. Накрапывает дождь. Хм, сезон дождей же в середине июня, а сейчас начало мая. Ах да, дожди-то не в курсе, им об этом ведь никто не сообщил. Что ж, будем терпеть.
Нахожу уютную забегаловку с милым дедушкой – хозяином, встречаю троих знакомых соотечественников, хожу к ним в гости, но тоска не отпускает. Я скучаю по Варанаси, его вихляющим раскалённым улицам, по Ганге, по обитателям чайной, по Аше, по Сурешу.
После двух недель пребывания при температуре +10С, мой организм сказал: «Бас!» (Хватит!), ещё бы, после 2-х месяцев адского раскалённого 50-ти градусного Варанаси у организма был шок. Ещё если я не вижу солнца три дня, у меня начинается депрессия. В России она в принципе никогда не заканчивается, потому что солнца настолько мало, что мозг не успевает понять: о, витаминчик D. Мне надо пить солнце, чтоб до потрескавшихся губ, чувствовать его кожей, дышать солнцем. Я - дитя солнца, по ошибке родившееся на севере Руси. Ночью я пакую рюкзаки. Утром, отъехав лишь час от Манали, будто вырвались из зоны отчуждения, уже в Наггаре ярко светило солнце. И я не переставала удивляться тому, как я люблю Химачал, ничуть не меньше, чем Варанаси: эти изумительные, будто игрушечные, малюсенькие деревеньки из сказочных домиков, приютившиеся на горных склонах; эти неподражаемые горные люди – простые и открытые, никогда не глазеющие на тебя, даже если впервые видят иностранца. Почему-то химачальцы выше жителей равнин, а ещё у них потрясающий «лисий» разрез глаз, по этим глазам я всегда отличу химачальца от приезжего, и чем выше, тем он ярче выражен. Если бы я была художником, я бы рисовала эти глаза, много много химачальских глаз – сказочно красивых, как ни у кого на этой планете. Как у Джогиндера. По-моему, я тоже в него чуточку влюблена…
Клубящиеся Гималаи, заходящие солнце, окрашивающее небо и горы в космические оттенки с полотен Рериха: от сине-зелёно-фиолетовых до нежно бирюзовых и розово-опаловых. В очередной раз задаюсь вопросом, почему Рериха считали гениальным художником, он же просто писал, что видел, приезжаете в индийские Гималаи – здесь небо нереального цвета, здесь нереально красивые мужчины и женщины рожают нереально красивых детей, а вода высоко в горах кристально чистая. Гимлайские орлы, парящие в воздухе, запах столетних сосен, их хвои, облака, которые можно увидеть у себя под ногами в сезон дождей, будто клочья ваты или огромные ватные одеяла, которые дышат, испаряя влагу, кажется, их можно потрогать руками, лизнуть, ощутить на вкус. Какой вкус у неба?
Я люблю Химачал!
Восемь часов тряски в трёх локал басах, спустилась на 500 м вниз – тепло и солнце. Меня встретил мой бутанский знакомый, в которого я была влюблена в прошлом году целых два дня, поселил меня в домик на территории буддистского монастыря. Ом мане падме хум.