Аааааа нашла его в фб. Мои два мктра пьэр бьюти. Я тут про него пишу а он в фб про меня. Я как бэ не оч хинди курю. Но типа этого там: девушки улыбаются и это конфьюз. Она смотрит и из-за этого улыбается или улыбается просто так и потом смотрит, я не понял. Коррче че т типа этого. Бля на самом деле он мне улыбаося и после этого стала на него смотреть. То есть я его зацепила ну или с хуя ли он это написал. Но стоит статус в браке. Ему 22-23 на вид. Бля гон может. Женат а чё пишет про девушек, что улыбаются. Вот думаю лайкнуть ему про улыбацца или вдруг я херово поняла мож там другой подтекст а я лайкну. Щет. Надо завтра кого нить попросить перевести четко и ясно.

---

Гейшу зовут Шьям и, разумеется, он из Непала. Почему разумеется? Потому что все принцы с гор: либо Непал, либо Химачал. Шьям мажор. Мажор мажорович. Дилчасп нахи хэ. Не интересно. Не люблю мажоров.
Виреш вернулся. Я сидела на гатах. Он окликнул меня. Мы обнимались. Так тепло. Я скучала. Конечно, первый день вышла без маникюра, макияжа и с немытой башкой. Специально. Тк очень хотела встретить кого-нибкдь нужного.
Два метра чистой красоты напоминает мне джоги. Всем. Хочу его поцеловать. Не знаю зачем. Люблю юных прелестников, питаюсь кровью девственников. Люблю молодых священников. Хыхыхы.
Виреша встретила потом вновь. Сказала mai tumhe gale lagna chahti hun. Повезло, он не понял. Сказала я хочу тебя обнять. Он мутный на самом деле. Но милый.
Шива помоги. Не введи во искушение. Я хочу сьесть два метра pure beauty.

---

А я что, я ничего. Сидела молилась. Молилась и тут он мне глазки строит и улыбается. Он. Стоит на подиуме и вместо того, что концентрироваться на ганге и шиве, концентрируется на девушке. Священник блядь. И кто из нас более испорченный: я, которая улыбается ему в ответ и потому что смешно, что он думает, что я там из-за него, или он-священник во время религиозного действа, строящий глазки иностранке? 2 м чистой красоты. И только индийцы ТАК умеют улыбаться. Мальчик, ты попал. Берегись. Впрочем, я теперь порядочная женщина.
Джей Ганге! Хар хар Махадев!

---

если я подкачу к нему у нанди, нанди меня вышвырнет. а где подкатить? и сами они не подкатят. индия блядь. ну чё, я кое-что придумала. по-моему меня уже казановой называют. ахахахахаххаахахахахахахахахахаххахахахахаахаххах.

---

аааааааааааааааааа ааааааааааааааааааааааааааа
вчера брала прасад. такая красота метр восемьдесят, поймала взгляд. офигенное идеальное тело, лицо прекрасное юное. и этот гений чистой красоты пришёл в чайную. ОДИН. и я была одна. и тут сука прашан припёрся и начал меня клеить мол на асси гат пошли бла бла. сука всё дело испортил. блин я хочу трахнуть этого красавца двухметрового. чуть слюни не пускала в кофе, прашан херь ккую-то нёс. аааааааааааа. ну и чё, один раз живём. не собираюсь себе ни в чём отказывать. скучные они все и глупые.
а паван тоже пялится на меня, на улице. вот кто не хочет ничего так они и не смотрят, а эти пялятся. красотуна надо брать. два метра чистой идеальной красоты. химачальских парней за версту чую. и почему все нормальные парни с аарти? можно мне НЕ пуджари? не?

---

Нашла Гейшу (японца) в фб. У него очень смешное имя. Выглядит лет на 20-23, а он мой ровесник, если верно указана дата рождения. Не понравился его фб, всё закрыто. Есть что скрывать? Красивый, но не цепляет. И да, непалец. Я поняла, мне нравятся непальцы и индусы с севера. Вроде красивый парень, но чего-то не хватает. Впрочем, мне ничего не светит в любом случае.

---

Целоваться тайком
За обоссанным грязным углом.
Флиртовать с музыкантом из-за азарта
Гладить его волосы цвета асфальта.
Из-за того же строить глазки певцу
И бывшему - подлецу.
Ее сожгут как ведьму на бернинг гате
Или прирежут в психушке в одиночной палате.
Герои моих историй, простите,
Но вы сами всего хотите.
Вас достали табу и запреты
А тут эта знойная пряная ведьма,
Целует каждый раз, как последний,
А этот ваш незабвенный первый
Раз. Разрыв табу. Шок. Экстаз.
Оргазм. Она для всех и для никого.
Для любимого своего.
Не хранит себя. Не нужна ему,
Превращается в сатану.

---

я не верочка полозкова

Я не вера полозкова, а жаль - кидаться рифмосмыслами в людей. Пытаюсь одинаково любить нищих, садху, прокаженных и блядей. Особенно людей. Зеленый чай и кашель шанти, а также выстиранные беруши, что после стирки не блокируют, лишь заглушают шум, смиксованный из лая собак, кашля шанти, перебранок корейцев с индусами. Дайрик свидетель того, как меня кроет. Красиво так кроет. Тому виной полнолуние, близость шиваратри или тупо зелёный чай? У 'японца' красивые руки и волосы руки и волосы руки и волосы. Я могу найти его в любой момент. Он за год мне так примелькался, что как-то нелепо.я знаю их тайное место. Что за дурацкое прозвище японец ему совсем не подходит, его придумала маша. может, гейша? Гейша и Русалка-мои фавориты. С сей поры 'японца' кличу гейшей. Мне нравятся женоподобные мальчики? Нет. Мальчики с длинными волосами. И что я приду и сяду: вы знаете, я вас особо не хочу, точнее не хочу я вас совсем, но у вас красивые руки и волосы руки и волосы руки и волосы. Особено руки в смысле arms, но hands тоже ничего. И волосы прелесть, а можно потрогать? И если вы хоть чуточку меня хотите, то мы могли бы... Впрочем не могли. И я блюду дистанцию и соблюдаю пост.и почитаю блядей нищих прокаженных равно как святых. И не кидаюсь рифмосмыслами в людей. Не вера полозкова я. И этого ничуть не жаль. А жаль, что Гейша и Русалка чисты невинны и равно недоступны.впрочем, это один из поводов писать о них ночами.
Махадев.
Я растлеватель юных браминских сердец. И тел. О боже что творю.

---

Пахнуть кофе и коньяком
Дешёвым его табаком.
В подворотнях целоваться тайком
Не задумываться о том, что потом.
Как преступники или подростки
Ото всех скрываться,
Под полной луной обниматься.
Петь Шива тандава стотрам*
Кто глаза отведёт первым,
Кто дольше смотрит.
Он пальцы обжег священым огнём,
Она сердце своё спалила на нём.
Шанти кашляет им за стенкой,
Поит их капучино с пенкой,
Хрипит: 'кой нахи*, чало*, давай, заходи. Шуб ратри*
и не скрипите кроватью'-
Как обычно пошлит и кисетом своим шуршит.
А потом..? Да гори оно всё огнём!

* шуб ратри - спокойной ночи
* чало - иди, двигай (здесь 'входи')
* Шива тандава стотрам-песнь огненного танца Шивы
* кой нахи - никто, никого

5.02. 15. Банарас- город разбитых сердец.

---

На аарти я села на вип место бесплатно, тк там никого не было. Стала петь шива тандава стотраи, вместе с ним, я всегда пою, но он не виднл, а вплотную к нему... Он офигел, что я слова знаю. Мы пели вместе. Боже, как он улыбался. Там 15 кусков и после каждого пауза-проигрыш. В каждую паузу он что-то губами гтворил мне. Или спрашивал. Я не могла плнять на хинди или инглише. Как улыбался, мы пели стотрам друг другу. Этл была милота. Даже индусы слов не знают. Один раз мне показалось он сказал губами i love u. Показалось. Но что он мне раза 4 сказал и спросил? Может ате хо? Мол знаешь да слова? Движения губ лав ю и ате хо похожи)) не сказал бы мне пуджари такое на аарти. Ате хо пусть будет. И он улыбался, мотал 3,5 кг чашей с огнём и мы пели. Милота примилота)) я даже забыла, что мы когда то целовались тайком. Ахахаха.тут всё тайком как тинейджеры)

---

Монастырь.
Я живу в доме ламы – настоятеля буддистского монастыря на самой высшей точке Ревалсара. Кроме меня там сестра ламы – она же прислуга, мать ламы, и он сам. Лама похож на большого ребёнка, добрый и наивный. Мне нравится жить в его семье, точнее, как бы в его семье, потому как никакого отношения я к его семье не имею. Из моей комнатки в монастыре весь этот ваш мир с новостями, терактами, экономическими кризисами, женитьбами и разводами кажется такой явной галиматьёй, наебаловом и абсурдом, что мне хочется петь от собственного прозрения. Какое всё это имеет ко мне отношение? Да ровным счётом никакого. Мишура, призванная прятать настоящее «я» человека. В Коране сказано, что жизнь – всего лишь мост, надо пройти по нему, но не строить на нём зданий. А люди живут так, будто жить им осталось 500 лет. Может быть, истинный смысл жизнь – это с утра с чашечкой кофе взирать на Гималаи, слушать гунденья монахов, медитировать и быть спокойной и светлой. Глаза из карих стали зелёными. Признак старения или просветления?
Мансун начался точно по расписанию – 15 июня. Влажность резко повысилась до критической отметки, всё время хочется спать и болит голова – смена сезонов. Гималаи кутаются в туман, облака заматывают им уродливые бока, будто бинтами раненоному бойцу в лазарете. Повылезали всяческие невиданные насекомые. Но больше всего мне «нравятся» летающие тараканы. Размером с кулак. Они садятся ночью на лицо, я давлюсь собственным криком, потому что монастырь спит. Просто проверка на прочность, к тараканам и мухам в еде, крысам в кафешках уже отношусь давно, как к должному. Надо воспитывать смирение, привыкать и к этим тварям. Пусть бы они жили, но на лицо-то зачем садиться. И летают стремительно – не поймать. Нажаловалась ламе на них. Лама посмеялся, посмотрел в мои зрачки, будто до дна достать хотел, сказал, чтоб я карму свою не портила, нельзя убивать никого, а чтобы звала его сестру, она будет ловить их и выпускать на волю. Какая же реакция и скорость у сестры, я за этими таракашками угнаться не могу.
Время в монастыре течёт странно. То неправдоподобно быстро, то сверх медленно. Кто-то в доме курит гашиш. По ночам. На первом этаже моя комната и комната сестры. Лама и мать живут на 2-м. От нечего делать провожу следственный эксперимент. Но он не удаётся. Не хочется шляться ночью по чужому дому, вдруг увидят, потом не оправдаться. Постепенно делаю вывод, что покуривают все потихоньку: и сестрица, и мамаша и сам лама. Но это мои гипотезы. Кажется, что мозг разлагается во время сезона дождей. Жарко и влажно. И в Варанаси жарко и влажно. Если не видно разницы – срочно домой, в Бенарес!!!!
 

@темы: в постели с пуджари

---

Прашар лэйк.
Мне нравится мой бутанский друг Сонам тем, что он лёгкий на подъём. Позвонить ему среди ночи и сказать: «Сонам, а поехали…» не важно куда, он сорвётся, накинет свою синюю матерчатую сумку через плечо, наденет не снашиваемые трекерские ботинки, драные джинсы, бейсболку с Бобом Марли, и мы помчимся на встречу приключениям. Нет, я конечно не звоню Сонаму ночами, но если бы позвонила… В этом тесном малюсеньком городишке, опостылевшем и наполненном стариками, Сонам живёт уже 7 лет, в этом причина, что он всегда готов ехать, идти, лететь, двигаться.
Проснувшись до рассвета, мы встретились на автобусной станции и пошли пешком в направлении города, в ожидании первого автобуса. Приятная предрассветная прохлада, мой рюкзак тащит Сонам (вот зачем нужны мужики в путешествиях!), горы пахнут хвойными лесами, в уме тихо и легко. Вот и первый автобус. Доезжаем до города, пересадка. Шесть часов вверх по серпантину в жуткой тряске, подъём на 1300м, итого 3020м. Меня укачивает на серпантинах в дребезжащих на каждой выбоине рабоче-крестьянских автобусах, помнящих ещё времена Махатмы Ганди. Принимаю таблетки от укачивания, от которых голова перестаёт соображать, мозжечок функционировать и тянет спать. Сонам заботливо укладывает мою голову к себе на плечо. Пытаюсь спать, подпрыгивая на каждой выбоине. И вот, спустя шесть мучительных часов, мы достигаем Прашара. Кругом снежные горные пики, отражаясь от которых, солнце бьёт в глаза с десятикратной силой, от бешено-зелёной травы режет глаза. Высоко парят орлы. Сонам выкуривает косячок, после чего спрашивает, болит ли у меня голова. Виски ломит, но я думаю, что это от таблеток, а Сонам думает, что он много выкурил. До нас доходит: горная болезнь, которая начинается 2700, а мы на 3020м, поднялись слишком быстро. Шевелиться не хочется, хочется просто сесть и смотреть на горы, парящих орлов и траву. Где-то внизу, под ногами видны поросшие лесом склоны, но тут уже высоко для буйной растительности. Сонам узнаёт, что автобус ходит раз в день, и если через час мы в него не сядем, то придётся тут ночевать. Значит, будем ночевать. Если бы год назад мне кто-то сказал, что я с этим привлекательным бутанцем буду ночевать в одном номере, спать в гигантской кровати для молодожёнов, я бы посмеялась, а сейчас обрадовалась, что у меня с собой спальный мешок, кровать огромная, разойдёмся по разным углам. Правильно Аша сказала, я, видимо, пытаюсь выиграть чемпионат мира по целомудрию. Сонам милый, но чего-то в нём не достаёт лично для меня. Как хорошо, что он не индус, можно без проблем селиться в один номер в целях экономии! Мы сваливаем свои вещи и идём изучать Прашар.
Узкая скользкая ослиная тропа приводит нас к священному озеру Прашар и храму мудрецу Прашару. Трава вокруг озера бешено зелёная, только в Химачале такая трава, но в Прашаре она ещё зеленее, ещё живее. Посреди озера плавучий остров, говорят, он двигается по периметру озера, и если посмотреть фотографии разных лет – ясно видно, что остров кочует. На самом острове трава в человеческий рост, а может, и выше, и она шевелится!!! Как живая. Будто внутри кто-то бегает. Я думаю, что трава живая, она питается животными, незнамо как оказавшимися на острове. Вокруг самого озера трава обычная. Тем сильнее виден контраст…
Ночь настала резко, как всегда бывает в горах. А чем выше – тем внезапнее ночь. И космический холод. Я даже обрадовалась, что с Сонамом мы делим одну комнату и кровать – теплее будет. Впрочем, я отгородилась от Сонама спальником и горой одеял, видимо, права была Аша – я решила выиграть чемпионат мира по целомудрию.
Ночью Сонаму названивают какие-то девицы, я знаками показываю: выйди из комнаты, мешаешь спать. На что он знаками объясняет, мол, холод собачий из-под одеяла вылезать и пытается поскорей завершить разговор с девицей. Девица очень назойлива и не хочет класть трубку. Сонам сбрасывает её, она перезванивает, он кричит, что поздно, поговорим завтра, ты пьяна. Я громко и чётко произношу: «Любимый, хватит разговаривать, согрей меня!» Девица прекращает разговор. Ревнивая. Сонам благодарит меня. Говорит, индийская несовершеннолетняя девица обкурится в общаге колледжа, выпьет, а потом названивает, а ему жизнь дорога – с индийскими девками связываться. Аше бы его рассудительность. Между прочим, про согреть – это актуально. И ничего я не хочу чемпионат мира по целомудрию выиграть. Но Сонам безответно влюблён в какую-то русскую Дарью.
На рассвете, промёрзнув до костей, идём греться на солнце, уезжаем на дневном автобусе. Прашар прекрасен!
 

@темы: в постели с пуджари

---

Петь бхаджаны, играть на табле
Не знать дней недели
Числа, даты,
Забывать дни рождения,
Имена тех, кто был близким когда-то.
Память напичкана ватой.
В косе роза, на голове дупата.
На завтрак алу парата.
На обед тали, на ужин дал,
Вместо духов покупать сандал.
Устраивать снова в чайной скандал.
Забывать всё. Всех.
Не спрятаться от себя, не скрыться.
Из Шотландии, мисс, вам пришла открытка.
Шагая по лезвию бритвы
Привыкаешь к адреналину
И сладковато-соленому привкусу крови.
А теперь только кал бхайрав,
Каши Вишванатх
Истовая индуистка- ах ах,
Путается в трёх языках.
Остается только учиться играть на табле,
Забывать дни недели, имена, даты.
Учить хинди, долбить санскрит.
Или...снова по лезвию бритвы ходить?

---

Кормить коров хлебом, плить нищих чаем-так это он добрый, тошнит от него в его билайновской кофте пчёлка блядь, чувствовать виском его взгляд, раздевающий, похотливый. Иди трахай свою тайку, называй её кошечкой. Тошнит от них от всех. Брамины боя. И чё в попу их за это целовать. Друг шестёрка. Меня рвёт от них. Русалка пропал куда-то. 'Японцу' лень глазки строить.

---

Солтрим.
Солтрим по-тибетски значит дисциплина. Солтрим - моя соседка по домику в буддистском монастыре. Она родилась в Италии, жила в Германии, США, Канаде, была американским солдатом. Воевала в Пакистане, Афганистане и что-то околовоенное делала в Германии, жила на Аляске. Стальная леди, прямо скажу, с премерзким характером. У Солтрим четыре сына, один в Канаде, другой в Америке, двое других я так и не поняла где, Солтрим болтает без умолку и скороговоркой. Двенадцать лет назад Солтрим стала монахиней и живёт теперь в Индии. В ней горячая итальянская кровь бурлит, несмотря на то, что ей 65, её жизненной силе и энергии можно только позавидовать. Хотя она склочная малоприятная бабуля и дисциплины в ней, а точнее, самодисциплины, нет. Её учитель, видимо, был с хорошим чувством юмора, раз дал ей такое имя.
Солтрим ругается со всеми. И даже пытается со мной, но у неё не выходит, потому что я убеждена, эта монахиня послана мне для прокачивания терпения и смирения. Мне везёт на чокнутых бабуль. Карма.
Однажды была свидетелем диалога Солтрим с одним из постояльцев:
- Что ты сегодня делал? – Спрашивает монахиня.
- Был на пудже...
- Что за пуджа?
- Я не знаю.
- Наверное это какая-то тупая пуджа, молодой человек, раз ты не знаешь, о чём она.
- Закрой свой рот.
- Иначе что? Ты убьешь меня?
И она хлопает дверью так, что у меня сотрясаются стены.
Солтрим, как и все пожилые люди, очень много разговаривает. От одиночества. Иногда я не понимаю, когда она говорит со мной, а когда с собой.
- Послушай, девочка, ты что хинду?
- Да.
- Я видела тебя в храме Шивы.
- Я хожу туда каждое утро.
- Что ты делаешь в буддистском монастыре, деточка?
- Живу. А вы?
- Я монахиня. Буддистская монахиня. – Она начинает беситься.
- Я вижу, Солтрим!
- Ты глухая?
- Что?
- Я же говорю, глухая. Сходи к врачу. Я окликнула тебя утром, а ты не обернулась. Может, ты солгала своё имя? Русские всегда лгут.
- Всё может быть, Солтрим, всё лишь колесо сансары.
- Вы, русские, все психи. И сходи к врачу. Проверь слух. И лёгкие заодно, мне не нравится твой кашель. Мужа нет, бойфренда нет, никого нет, почему никто о тебе не заботится?
- Я люблю быть одна.
- Странная, ты очень странная.
Я убеждена, что Солтрим добрая в душе, просто у неё была нелёгкая жизнь, она пытается быть монахиней, но с таким бешеным темпераментом ей никак не успокоить свой ум. Она днями напролёт медитирует. А толку?
Она помогает мне стирать. Я не могу с этой заумной японской стиральной машиной совладать. Там надо миллион манипуляций совершить, чтобы получить результат. Я не могу запомнить. Солтрим выгоняет меня из прачечной, говоря, что русским не дано понять, особенно глухим, и только обделённые мозгом люди насыпают столько порошка. Выгоняет на рынок за продуктами ей, у неё проблемы с бедром, ей тяжело ходить, а наш монастырь на вершины горы, рынок внизу. Покорно плетусь на рынок. И если она придерётся к тому, что я купила, заберу всё себе, даже не буду думать об этой склочной бабке. Да, пару раз я назвала её про себя старой сукой, а может, и не пару. Каюсь.
По возвращении с базара я вижу своё бельё аккуратно развешенным на нашем балконе, а Солтрим, сидящую в кресле с палкой, сторожащую мою одежду от обезьян. Я верю в то, что она хорошая и заботится обо мне, а не потому что боится, что я не пойду для неё на базар больше, если она не будет мне помогать.
Так проходят две недели. Солтрим ругается со всеми, кроме меня. Со мной попросту невозможно поругаться. Она потеряла надежду на это, говорит, что я спокойная. Я отвечаю, что внешне спокойная, бешеная внутри. Она говорит это хорошо. Почему? Не отвечает. Говорит, что я очень милая и у неё четыре сына и все с дурацкими женами или тупыми герлфренд. Я бы подошла её младшему сыну. Смеюсь. Говорит, навыбирали уродин. Смеемся. Я же странная, тупая, глухая и русская, как я могу подойти её чудному сыну. «Ты мне нравишься», - отвечает она. Неоспоримый аргумент для её сына, ещё бы.
- Вообще-то я избавляюсь от соседей за пару дней, ты побила все рекорды, странная русская.
- Даже не мечтайте избавиться от меня, Солтрим, - отвечаю я.
Каждое утро ровно в восемь Солтрим стучит в мою дверь костылём. Игнорировать бесполезно. Она будет стучать до тех пор, пока я не открою. Два часа тарабанить оглушительно – без проблем, и орать громко тоже. Проще открыть – так можно быстро и безболезненно от неё отделаться. На мои просьбы не будить меня в такую рань, отвечает: «Юная леди, я не спрашиваю разрешения, будить тебя или нет. Я решила, что ты просыпаешься в восемь. Это не обсуждается!»
- Солтрим, тут не армия.
- Тут монастырь, а не лагерь для трудных подростков. Ты какой кофе любишь: с сахаром, молоком или, может быть, с мёдом?
- С сахаром и молоком.
- У меня есть кофе машина, но я ненавижу молоко, сахар и мёд. Я пью эспрессо. Машина только большую чашку может сварить, мне это много, я буду отдавать тебе половину, мне жалко выливать. А сахар и молоко ты купи.
- Спасибо, но…
- Никаких но.
Каждое утро в 8 утра стук в дверь костылём:
- Просыпайся, странная русская! Держи свой кофе. – Протягивает мне горячую чашку. – Милая пижама. Хватит спать, никто не спит.
Я беру чашку, закрываю дверь и снова ложусь спать, потому что наступает долгожданная тишина: Солтрим уходит до вечера медитировать в пещеру. А с 4-х утра она начинает гундеть свои мантры и колотить в бубен. И так два часа. Потом, видимо, она готовит завтрак, потом варит кофе, в это время громко разговаривая сама с собой. А потом она будит меня и уходит по своим монашьим делам. Выспавшись, я выливаю кофе, мою чашку и вечером возвращаю Солтрим. Утром всё повторяется сначала.

Так прошёл месяц. Потом Солтрим уехала, обняв меня на прощание и сказав, что страннее меня она не встречала. И что будет молиться за меня.

@темы: в постели с пуджари

---

Ом мане падме хум.
Индия как гулящая женщина: когда пьяна-отвратительна, когда трезва-восхитительна. Грязная телом, чистая душой. И всегда любима теми, кто ей до звезды. Но Индия меня любит. Как гулящая женщина умеет любить. Из окна поезда или автобуса видишь, как она прекрасна. Как порой похожа на Русь. Заходящее солнце освещает трущобы, дорогу и лица ребятишек. В автобусе кондиционер пробудил мой раскисший от жары мозг. Итальянский парень, засыпая, падает головой мне на плечо.
(Из дневника)

Я сижу в автобусе Дели – Манали, который через 15 часов доставит меня на высоту 2000 метров над уровнем неба моря, к заснеженным пикам, гималайским разлапистым елям, парящим в небе гигантским орлам, запаху навоза и гашиша – в родную деревеньку Васишт.
Из +50 попадос в +15 – это попадос. Организм не понял. Он в недоумении. Kya hua (что случилось)? – вопрошает он? Потерпи, родненький, и прости, что так истязаю тебя. Прости, прости. Сейчас надену две кофты, шапку. Куртку, шарф, шерстяные носки и кеды. Ты только потерпи, не подкачай. А воздухом чистым хочешь подышать? Без трупачков, чистейший, горный. Организму не нравится. Голова раскалывается от чистого воздуха. Горные пейзажи наводят тоску, да такую, что скрипеть зубами хочется и выть, выть, пешком идти куда-нибудь. Накрапывает дождь. Хм, сезон дождей же в середине июня, а сейчас начало мая. Ах да, дожди-то не в курсе, им об этом ведь никто не сообщил. Что ж, будем терпеть.
Нахожу уютную забегаловку с милым дедушкой – хозяином, встречаю троих знакомых соотечественников, хожу к ним в гости, но тоска не отпускает. Я скучаю по Варанаси, его вихляющим раскалённым улицам, по Ганге, по обитателям чайной, по Аше, по Сурешу.
После двух недель пребывания при температуре +10С, мой организм сказал: «Бас!» (Хватит!), ещё бы, после 2-х месяцев адского раскалённого 50-ти градусного Варанаси у организма был шок. Ещё если я не вижу солнца три дня, у меня начинается депрессия. В России она в принципе никогда не заканчивается, потому что солнца настолько мало, что мозг не успевает понять: о, витаминчик D. Мне надо пить солнце, чтоб до потрескавшихся губ, чувствовать его кожей, дышать солнцем. Я - дитя солнца, по ошибке родившееся на севере Руси. Ночью я пакую рюкзаки. Утром, отъехав лишь час от Манали, будто вырвались из зоны отчуждения, уже в Наггаре ярко светило солнце. И я не переставала удивляться тому, как я люблю Химачал, ничуть не меньше, чем Варанаси: эти изумительные, будто игрушечные, малюсенькие деревеньки из сказочных домиков, приютившиеся на горных склонах; эти неподражаемые горные люди – простые и открытые, никогда не глазеющие на тебя, даже если впервые видят иностранца. Почему-то химачальцы выше жителей равнин, а ещё у них потрясающий «лисий» разрез глаз, по этим глазам я всегда отличу химачальца от приезжего, и чем выше, тем он ярче выражен. Если бы я была художником, я бы рисовала эти глаза, много много химачальских глаз – сказочно красивых, как ни у кого на этой планете. Как у Джогиндера. По-моему, я тоже в него чуточку влюблена…
Клубящиеся Гималаи, заходящие солнце, окрашивающее небо и горы в космические оттенки с полотен Рериха: от сине-зелёно-фиолетовых до нежно бирюзовых и розово-опаловых. В очередной раз задаюсь вопросом, почему Рериха считали гениальным художником, он же просто писал, что видел, приезжаете в индийские Гималаи – здесь небо нереального цвета, здесь нереально красивые мужчины и женщины рожают нереально красивых детей, а вода высоко в горах кристально чистая. Гимлайские орлы, парящие в воздухе, запах столетних сосен, их хвои, облака, которые можно увидеть у себя под ногами в сезон дождей, будто клочья ваты или огромные ватные одеяла, которые дышат, испаряя влагу, кажется, их можно потрогать руками, лизнуть, ощутить на вкус. Какой вкус у неба?
Я люблю Химачал!
Восемь часов тряски в трёх локал басах, спустилась на 500 м вниз – тепло и солнце. Меня встретил мой бутанский знакомый, в которого я была влюблена в прошлом году целых два дня, поселил меня в домик на территории буддистского монастыря. Ом мане падме хум.
 

@темы: в постели с пуджари

---

Когда ходишь по лезвию бритвы, и вдруг перестаешь, не хватает ощущения остроты и каждого шага как последнего. Любви не хватает, мне любви не хватает.

---

It’s time to go.
Наконец-то я купила себе билет на поезд! Жара доканала. Сил по три раза на дню стирать одежду нет, сил каждые полчаса ходить в душ по ночам, чтобы чуть-чуть охладиться и пытаться уснуть – тоже нет. Заветный билет в кармане, теперь осталось только собрать себя, чтобы собрать вещи и чало, чало (двигаться, идти, ехать…)Химачал (штат на севере Индии, в Гималаях).
Надо пойти к Нанди, испить горячего чаю, чтобы вспотеть и немного охладиться. Да и надо худо-бедно попрощаться с людьми.
У Нанди встречаю Угура, он познакомился с какими-то музыкантами и едет с ними на арендованном школьном автобусе в Касол, договариваемся с ним быть на связи и пересечься в Химачале где-нибудь, он в очередной раз предлагает секс, прощальный, перед долгой дорогой на север. Я чуть не давлюсь чаем, давно пора бы привыкнуть к его выходкам. Всё-таки он очень милый и интересный.
Энди, куря электронную сигарету, чем-то напоминает мне Джеймс Бонда. Он собирается ехать в Раджастан. В пустыню, в жаркий сезон. Энди точно псих.
Начинаем рассуждать о том, есть ли предел человеческому потению, и до какого уровня допотев-дохудев, человеческий организм останавливается. Аша говорит, что у неё самое драгоценное похудело, намекая на грудь, а самое ненужное осталось, намекая на бёдра. Я стала похожу на скелет и поэтому молчу, краше в гроб кладут. Тут впервые голос подаёт Нанди, и несмотря на то что и я, и Угур, и Аша – все мы собираемся в Химачал, Нанди обращается исключительно к Аше: «Мадам, Аша, я тоже еду на две недели путешествовать в Химачал, очень хочу поехать в Шимлу, а вы будете в Шимле?» Наш бык Нанди тоже оказывается неравнодушен к Аше. О боже, есть ли в этом городе хоть один мужик, равнодушный к ней??? Аша, цедя слова, на хинди отвечает ему, что Шимла слишком дорога для путешественника, а для двухнедельного туриста как раз таки по плечу. Говорит таким тоном, что сразу ясно – ставит Нанди на место, мол нам, тру бекпекерам и вам – туристишкам – не по пути. Нанди утыкается в кастрюлю, видимо, проклиная тот миг, когда он решил заговорить с этой чокнутой иностранкой.
Приходит Ямрадж, и они с Ашей начинают заниматься хинди. По мне так наш Король Смерти учитель весьма посредственный, я думаю, Аша от безделья с ним занимается, а заодно и даёт ему повод не понятно на что.
Суреша так и нет. И я понимаю, что не знаю ни его телефона, ни названия отеля, знаю только, что на Кедар гате где-то. Меня это беспокоит. Угур говорит, надо поспрашивать людей в округе, кто его видел, скорее всего, он заболел.
Аша хочет со мной поговорить, и мы уходим ко мне в комнату валяться под вентилятором, курить биди и пережидать полуденный зной.
- Джогиндер завтра уезжает на 10 дней проводить пуджи где-то в дебрях Химачала, и да, он меня с собой не зовёт, жалуется Аша.
- Им же нельзя к женщине прикасаться во время каких-то там длинных пудж, да и вообще, попросись сама, будто не знаешь, что мужчины туго в этом плане соображают.
- Не буду никуда проситься. Если бы я была ему нужна, он бы позвал. Он же всё время меня в чайную зовёт: просто смотреть друг на друга, просто видеть, говорит, не может без меня.
- Ты правда так сильно его любишь?
- Да. Очень сильно. Сказала, буду его ждать. А потом он сдаст свои чёртовы экзамены, и мы уедем.
-Аша, почему ты рискуешь своим здоровьем ради него? Какая тебе разница, где ждать?!!! Поехали со мной в Химачал, узнай, где он будет свои пуджи проводить, поселишься недалеко оттуда, а перед экзаменами увидитесь там, и там же ты его будешь ждать после.
- Ты не понимаешь!!! Я не могу без Варанаси. Тут я энергией питаюсь. А везде, в других местах я пустая, я - ничто. Буду сидеть тут, пока не подохну.
- Ты зачем Джогиндеру страшная и больная? Ему нужна ты здоровая и красивая.
- Ага. Как бы не так. Думаешь, я ничего не понимаю?!!!! Всё я понимаю. Он женится на той, которую ему выбрали родители. А со мной у него не любовь. А гормоны.
- Гормоны видимо лепестками цветов твой путь устилают и рискуют карьерой каждый вечер.
- Вот-вот, именно. Слишком много риска. Мы ходим оба по острию ножа, ждём когда нож пронзит. А он пронзит.
- Пронзит…Ты знаешь, - я решаю сменить тему – а я теперь знаю твоего Гокула в лицо, ковбой, хорош, очень хорош. А его друг едва ли дыру во мне не проделал глазами.
- Не сомневалась, что рано или поздно ты вычислишь Гокула, особо ума не надо, красота – страшная сила. А что за друг? Ты что закадрить Гокула решила? Только секс, весьма, между прочим, посредственный, но не вздумай в него влюбляться, тот ещё дьяволёнок.
- Ээээ, мадам джи, притормози-ка. Какой секс, ты о чём? Нет же. Просто ковбой такой в чайшоп завалился, резко ото всех отличающийся, красивый яркий, на латиноса больше похоже, чем на индуса…
- Гокул непалец!
- Непалец? Неважно. В шляпе на латиноса походил, я даже загляделась, признаюсь. А его друг – очкарик какой-то невзрачный так смотрел на меня, я чуть чаем не захлебнулась. А тут твоей воздыхатель Ямрадж сел со мной, а Гокул с другом в этот момент на байк грузились, очкарик этот снова дыру на мне тёр. Вот. Я и спросила Ямраджа, с чего бы это молодой человек глядеть так изволит. А Нитиш сказал мне, что это Гокул и он плэйбой и всё такое. Я уж додумалась, что Гокул – это явно не об очкарике.
Аша зажигательно рассмеялась. Аахахахахах, Очкарик – плейбой, покоритель женских сердец!!! Видишь, в этом городе всё, что люди тебе говорят – всё не соответствует действительности. Гокул и женщин-то не знал, да и после наших отношений вряд ли что у него с кем было. А про него говорят, что со всей планеты девушек он имел, всех туристок. Я очень смеялась, когда на практике всё познала. Он трусливый маленький засранец. Впрочем, о бывших плохо не говорят.
- Не сомневаюсь. Аша, а что ты думаешь о Флоренс? Она ни с кем не общается. Странная.
- Девочка моя, не ни с кем, а с тупыми иностранцами типа тебя, меня и Суреша с Энди, и прочими. Она же у нас исключительно с высшей кастой общается, с мальчиками, скажем, с аарти. Мне Джоги как-то выдал, чтобы я с его подругой познакомилась. Я чуть ни села. Чтобы он меня представил Флоренс, как свою девушку, а она бы ему потом наговорила про мою репутацию никакущую всего. Меня, знаешь, что задело больнее всего, когда Джоги сказала: «Эта моя подруга она каждый год ездит и гостит месяц у моих родителей», я плакала ночью потом. Уверена, она Джоги про меня всякого наговорила. Ненавижу это французскую сучку!!!!
- А почему не стала с ней знакомиться, может, подружилась бы и как-то через неё бы тут рулила, может быть, тебе бы это помогло в чём-нибудь. Говорят, у неё связи.
- Говорят много чего. Про лодочника Сону слышала? Да я не поверю никогда, чтобы Флоренс с ним крутила, когда у неё столько браминов юных и прекрасных. Правда Сону отчего-то перестал со мной разговаривать, звать на чай и намекать на то, что он одинок и ему пора жениться. Зуб даю, эта сучка постаралась. Я прибью её, если она с Джоги мне отношения разрушит. Они же, дурачки, всему верят, и прямо никогда не спросят. Флоренс тут всех иностранцев терпеть не может. Она не понимает, что в индийское общество она не войдёт никогда, оно непроницаемо. Я-то, по крайней мере, трезво смотрю на вещи, в отличие от неё. Она никогда тут с ни с кем из белых ни дружить, ни общаться не станет. Скорей бы сгинула она куда-нибудь!!!!
- Аша, а что она такое сделала, как она втёрлась так к этим пуджари, что так близка с ними стала, что её в семьях их принимают?
- Я не знаю, шесть лет она изучает их культуру, может, научный труд пишет, ещё чего.
- Аша, я смотрю, она не очень умная, за шесть лет хинди не выучить, странно даже как-то.
- Она выделывается. Она нормально язык знает. Потому и универ прогуливает, а уроками своими дрессирует пуджариков. А меня она ненавидит. Вот она такая вся из себя правильная, а они все по мне слюни пускают. Кстати, Павану ты нравишься.
- Так стоп. Я ни с кем не связываюсь. И я понимаю, что в стране табуированному секса я не только Павану нравлюсь…
- Решила выиграть чемпионат мира по целомудрию? Ах да, девочке Суреш нравится.
- Не нравится мне Суреш. И вообще, ты поговорить о чём-то хотела, вот и говори.
- Я вчера выяснила, что Гокул и Джоги друзья. Джоги – он душа компании, он хоть как хотя бы одному лучшему другу сказал про меня, кто-то же даёт ему ключи от квартиры, где мы встречаемся. А знает один – знают все. Я боюсь, что Гокул что-то скажет Джоги, и Джоги меня бросит.
- Аша, Аша, тормози. Какой-то сопляк тебя бросит, тебя, королеву Варанаси? Ты так совсем от любви и жары разум потеряешь. Да и что Гокул скажет, что ты его экс гёрлфренд? Так ведь это правда. Или Джоги думал, что он у тебя первый?
- Мне кажется, это ни есть хорошо, что я с парнями с аарти встречаюсь, а они все друзья между собой, я как бы общественной девушкой становлюсь.
- Заметь, это ты сказала, а не я. Джоги всё равно никогда прямо тебя не спросит, потому что он индус. А если, как ты подозреваешь, Флоренс ему накапала на тебя, то ты обречена. Ваш роман обречён с самого начала, с самого первого взгляда. Ты же сама мне рассказывала, как ты сбежала в Ришикеш от своих чувств. Где твой разум. Я тебя очень уважаю, но ты сейчас себя теряешь, ты взрослая женщина. Успокойся, возьми себя в руки. Пусть будет, как будет. Наслаждайся моментом. Береги себя. Уезжай. Уезжай немедленно. Ты сходишь с ума.
Но Аша меня не слушает, хочется встряхнуть её и вставить ей мозги на место, жаль, это не в моей власти.
«Ну я пошла, мне пора» – Аша вскакивает. Желает мне счастливого пути. Она уверена, что мы встретимся снова в Бенаресе. Я пакую рюкзаки. Впереди два дня пути вверх, в прохладу гор из раскалённого адского Бенареса. И я уже начинаю по нему скучать.
За полчаса до отъезда сталкиваюсь с Сурешем, он говорит, что пять дней не мог есть и встать с кровати, что пора бы валить. Я предлагаю ему подползать в Манали. Говорит, что два дня в пути он не осилит, самолётом бы. Я вспоминаю о том, что в Дарамсале есть аэропорт, и можно полететь туда, есть аэропорт в Бхунтаре – было бы желание. Он неуверенно хмыкает в ответ и желает мне счастливого пути. Я в тайне надеюсь, что мы встретимся в Химачале.

@темы: в постели с пуджари

---

В чайной.
На другой день я пришла в Нанди чай шоп совсем в другом настроении. Во-первых, я поняла прекрасно, кто и что делает в чайной, во-вторых, мне было жутко интересно, как будут разворачиваться события.
Ямрадж поил Ашу чаем, хлопал ресницами и нёс вполголоса какую-то охинею. Калу рыгал и чесал в штанах. На диване сидел пуджарик Девендер, также рыгая. Я дождалась своего чая и ушла на ступеньки напротив, ибо была не в настроении смотреть чесания в штанах и слушать рыгания. Через 5 минут вылетела Аша, сказав, что она убить готова их всех, включая Раджкумара. Раджкумар – это брат Нанди, я зову его про себя «плохим братом», он не дружелюбен и жалеет сахара в чай. Имя Раджкумар переводится как король девственников.
- Аша, а где твой принц?
- Любимый готовится к экзаменам, придёт позже.
- Что ж ты ему не помогаешь?
- Я ни черта не смыслю в астрологии, тем более в Ведах, тем более всё это на санскрите.
- Я пошутила. Аша, почему ты так не любишь Девендера?
- Ты посмотри на этого колхозника. Ладно Калу – жлобина полный, так он не брамин, так…А этот пуджари Ганга аарти, должен же вести себя прилично. Как ты говоришь, колхозник? Деревенщина то есть, да? Вот-вот. Эта деревнщина домогается до меня в фейсбуке.
- Что??? Этот тип тебя домогается? Каким образом? Скажи Джоги!
- Понимаешь, я не могу сказать Джоги, я будто бы ссорю его с друзьями.
- Аша, у тебя что индуизм головного мозга? Если этот хрен домогается, то пусть Джоги его успокоит.
- Наши отношения с Джоги – это большой секрет, ты же понимаешь. А так ему придётся их раскрыть, иначе с чего бы Джоги будет на Девендера наезжать?
- Аша, а с чего бы Девендер тебе пишет вообще, ты не думаешь, что Джоги мог ему похвастать, мол, чувак, я мужик, у меня есть женщина, ну и ему захотелось тоже…мужиком стать.
- Ты намекаешь сейчас, что Джоги-ангелочек – полный козёл и позволил бы себе так обо мне отозваться, чтобы его дружбан мне стал писать?
- Джоги мог отозваться хорошо, но Девендер – жлоб, откуда нам знать, как было…да и все индусы – одного поля ягоды…
- А ведь я говорила Джоги, он сказал: «Заблокируй его и всё!».
- И тебя это не насторожило?
- Он меня называет «моя королева», носит на руках и ноги мне целует. Или, по-твоему, он должен морду другу набить, за то, что он пару раз написал?
- Смотря что писал…
- Я люблю тебя, у меня не было никогда гёрлфренд, будь моей гёрлфренд, давай встретимся.
- Ну и заблокируй его, пошёл он в жопу. Я бы ещё приписала: «Сначала осознай, что приличные люди не рыгают в общественных местах, а потом к даме подкатывай!».
- Ага, все индусы рыгают, а ему нельзя?
- Аша, что Джогиндер рыгает?
- Нет, конечно!!!!
- Аша, держи всё под контролем. Джогиндер – очень красивый мальчик, но будь на чеку.
- Я знаю. Флоренс опять эта припёрлась, я в бешенстве от ревности, и что их всех связывает?
- Ты не знаешь?
- Знаю. Она тут дофига лет, типа культуру учит, она была в гостях и знакома с семьями всех пуджари. Я чувствую себя какой-то дешёвкой.
- Аша, Аша.. – я пытаюсь её успокоить. – Флоренс – дама бальзаковского возраста, такую можно привести в свою ортодоксальную семью, представить предкам, а тебя как в дом?
- То есть только толстым страшным тёткам можно учить культуру, а молодым и красивым нельзя?
- Молодых и красивых юные мальчики в семью не поведут – сплетни, испорченная репутация и т.п.
- А бабу тащить в дом, что по слухам спит с лодочником – это можно, это репутацию не портит? Да я всё понимаю, просто бешусь. Мне надо уехать. Они все сводят меня с ума. Это всё сводит меня с ума. Жара, этот город…
И тут Аша зашептала мне в ухо быстро-быстро: «Ты знаешь, я бы уехала за Джоги в его деревню в 4,5 дома, пасла бы его коров и доила, пекла бы паратху по утрам. Я устала от всего этого дерьма цивилизации. А там деревня, Гималаи, я бы пошла за ним. А он не зовёт. И не позовёт. Я ему не нужна.» Аша вскакивает и уходит, не расплатившись за свой извечный мятный чай.
За Ашей плетётся Ямрадж Нитиш, что ему делать в чайной, если его королева ушла.
Я решаю наконец открыть свои книжки, мне осточертели чужие проблемы и страсти, жара, грязь. Я устала и хочу уехать. It’s time to go to Himachal решаю я, отрываюсь, чтобы пойти купить билет на поезд, как рядом со мной тормозит байк, с него слезает ковбой и входит в чайную. Невольно провожаю его взглядом, и впрямь красавчик в ковбойской шляпе, выглядит настоящим мексиканским мачо: волосы до плеч, трёхдневная щетина, тщательно поддерживаемая на таком уровне. Интересный персонаж, очень яркий. Я его раньше не видела. Рядом с персонажем какой-то очкарик, очкарик пялится на меня так, будто протрёт дыру. Видимо, в отсутствии Аши молодые люди таращаться на меня. Даже обидно, какой-то невзрачный он, а его друг-ковбой смеётся заливисто. Аша бы на него запала. Хорош!!!
Возвращается грустный разочарованный Нитиш, видимо, в очередной раз отшитый Ашей. В чайной уже нет места, и он скромно садится рядом со мной, закуривает. Очкарик и Ковбой выходят, садятся на байк, Ковбой заводится, а Очкарик, сворачивая шею, смотрит на меня, пока они не исчезают из виду.
- И чего он уставился так??!!!
- Что? – оживился Нитиш?
Я не заметила, как сказала в слух, старею…
- Ничего. Парень на байке так смотрел, я подумала, у меня третий глаз открылся.
- Кто? Гокул?
Опа. Я сделала стойку. Гокул. Ашина прошлая любовь. Между дьяволом и богом – это невзрачный очкарик? Смешно.
- Нитиш, я не спрашивала его имя. Парень на байке.
- Только Гокул мог смотреть на тебя. Он плейбой.
- Не похож.
- Да? Он тебе не понравился?
- На байке было два парня, смотрел на меня пассажир.
- Ааа, протянул Ямрадж. Пассажира я не знаю. А водитель – это Гокул. Он тоже с Ганга аарти.
Вот так я узнала в лицо Ашину любовь. И правда ничего такой. Бросский типаж. И почему они расстались? Хотя догадываюсь. И я решаю пойти вечером на аарти, порассматривать действующих лиц. Похоже, это становится заразным. И где Суреш? Я начинаю о нём беспокоится, я не видела его несколько дней.
 

@темы: в постели с пуджари

---

В постели с пуджари.
Мы сидели с Ашей на гатах и делали ставки: кто из иностранных обитателей чайной быстрее не выдержит зноя и покинет город, а также что случится быстрее: сезон дождей или наша кончина. Кончины ждать не хотелось. В чайной основной темой для разговоров стала It’s time to go. Но сил на to go не было ни у кого: как минимум ночь в раскалённом вагоне поезда, а затем часов 15 по серпантину вверх в горы. Просто не собрать себя. Только валяться под вентилятором и желать, чтоб кто-то тебя пристрелил.
Аша выглядела прекрасно, смеялась, говорила, что прекрасно спать в такой зной на крыше. В моём отеле жила только я и пять человек персонала – все мужчины, спать с пятью мужиками на крыше мне совсем не улыбалось.
- Аша, почему ты не уезжаешь? Лень?
- Нет, я жду, когда Джоги сдаст свои экзамены, и мы уедем вместе, если, конечно, я не зажарюсь тут быстрее, как отбивная в кипящем масле.
- Джоги? Ты имеешь в виду Джогиндера? Ангелочка из чайной?
- Да.
- О май Год!!! Ты знаешь, кто он?
- Разумеется.
- И после Гокула снова на те же грабли, как у нас в России говорят?
- Да, грабли – очень интересное выражение. Вы русские – инопланетяне, такое выдумаете. Но точно, я снова наступила на грабли, и похоже жду удара в лоб.
- Аша, ведь они тебя ударят. Суреш мне как-то сказал, что ты играешь с огнём и получаешь сполна.
- Он прав. Пуджари священным огнём Шивы обжигают руки на аарти, а я этим огнём жгу своё сердце, хожу по раскалённым углям босиком, балансирую на острие ножа, жду, когда этот нож вонзится в меня.
- Ты извращенка! Даже я увидела, как браслет Джоги перекочевал на твою руку, уж остальные и подавно заметили.
- I don’t care. Пусть знают.
- Как так получилось, что ты и он..?
Аша стала рассказывать, лениво цедя слова, но глаза её горели.
В то утро, на рассвете, когда я Джоги увидела снова, то собрала вещи и уехала в Ришикеш. Там я давно познакомилась с парнем, но он не обращал на меня внимания. Да, индус, длинноволосый, высокий, прекрасный. Я уехала в Ришикеш, чтобы просто куда-то уехать. Там снова встретила его, и осознала, что от себя не убежать, что везде и всюду я буду попадать в ловушки своего подсознания, ни один, так другой. Индия делает меня сумасшедшей, я влюбляюсь постоянно и творю глупости. Через две недели в Ришикеше я поняла, что схожу с ума, что скучаю по Варанаси, что мне надо назад немедленно. А если этот пуджари снова будет мне попадаться, я просто убью его, припугну мифическим мужем и скажу держаться от меня подальше. Ну и вернулась в Варанаси. Пошла к Нанди попить чаю и…там сидел ОН. Я достала свою книжку, стала читать, как ни в чём ни бывало, тут он подсел ко мне, поинтересовался что за книжка, я тогда Сундарканд (часть священного эпоса Рамаяна) на хинди читала. Он попросил прочитать меня вслух кусочек, очень ему моё произношение не понравилось, и он начал меня учить. Просидели мы так долго. Я уже и забыла, что хотела держаться от него подальше. Познакомились. Улыбался он так, что я себя забывала. Наклоняясь над книгой, мои волосы касались его волос, руки. Нанди многозначительно хмыкал, но молчал. Потом Джоги сказал, что в то утро видел меня, видел, что я вечно с камерой, и если у меня есть его фото, не могла бы я ему в фейсбук прислать. Конечно, я могла. Конечно, я не могла сказать ему: «Нет!».
Так мы стали общаться в фейсбуке и в чайной. Джоги сказал, что в то самое утро влюбился в меня, но очень боялся ко мне подойти, потому что я иностранка, а у него никогда не было девушки, и что такая королева как я никогда не станет с ним разговаривать. Постоянно слал мне фото по типу: ты любишь дал, вот я приготовил дал для тебя, ты любишь цветы – вот я собрал тебе букетик, вот я пуджу делаю, а вот читаю мою книгу – и всё с фото. Несколько раз звал меня в кино, я всё отказывалась, потому что кино – это свидание, а к тому времени я в этого ангелочка была уже сама влюблена по уши, и не знала, что делать. Джоги написал мне: «Аша, я тебя умоляю, пошли со мной в кино, я никогда не разговаривал с девушкой, а тем более не был в кино, скоро мои экзамены, и я уеду из города навсегда, я хочу с тобой сходить в кино. Я люблю тебя и хочу всё время тебя видеть, хотя бы раз в день!» Я знала, что поход в кино – это переломный момент, потом уже будет не остановиться, я чувствовала, что этот человек – мой, что он настолько такой, как я мечтала, когда рисуешь в детстве себе принца, вот он – мой принц. И заводит сильно то, что ему ничего нельзя, то, что я - первая девушка, с которой он заговорил. В общем, я согласилась после долгих уговоров на кино.
Пришли мы в кино, да-да, на последний ряд он купил билеты, я ещё подумала: «Боже мой, лет 15 назад последний раз сидела в кино на последнем ряду, детский сад, ей богу».
Руки у Джоги тряслись так, будто его инфаркт сейчас хватит, сердце билось так отчаянно, как у загнанного зверя. До чего эти табу доводят индийских мужчин, ведь в 25 лет чуть в обморок не падает от того, что в кино пришёл с девушкой, боится, трясётся как осиновый лист. И у меня в тот момент такая дикая смесь чувств была: как к мужчине и как к сыну, было его жалко, хотелось успокоить, обнять его, чтобы он перестал нервничать и бояться, но я не могла это сделать по многим причинам: мы же в Индии – это раз, если я его обниму, ему же совсем башню снесёт, да и мне тоже – это два. Я знала, он никогда ко мне не прикоснётся, никогда, потому что я не жена ему. И я сидела и думала: «Как это глупо, вот сидит рядом со мной мужчина моей мечты, но сейчас в обморок упадёт от того, то я так близко от него, а он не может даже дотронуться. Что же делать?»
- Ты бы что сделала на моём месте? – спросила вдруг Аша.
- Ээээ, очевидно, что ты должна была сделать первый шаг, ведь он пригласил тебя в кино – это его шаг, надо ведь ему скидку дать, что у него нет опыта…
- Да, я взяла его за руку. Рука такая горячая была и так тряслась, а сердце так стучало. И тут он взял мою руку и стал целовать ладонь, пальцы, запястье, прижимать к своему лицу, снова целовать, снова прижимать к лицу. Я была настолько поражена этим, что не знала, как реагировать, а он шептал всё: «Моя королева», а я ему – пагал ларка (сумасшедший мальчишка). А потом мы целовались весь трёхчасовой болливудский фильм, как в детстве, на заднем ряду. И ты знаешь, это было самое сильное чувство в моей жизни. Он целовал мне волосы, признавался в любви на хинди, санскрите и английском. А после фильма мы пошли есть мороженое, чтобы охладиться немного, он на подкашивающихся ногах проводил меня, поцеловал в ладонь и скрылся в переулках.
Я тогда поняла, что влюбилась так, как никогда до того. С Гокулом было что-то вроде страсти, нечто безумное. А с Джоги – это океан нежности, это совсем другое.
Через несколько дней Джоги пригласил меня на ужин. Привёл на крышу, уставленную горящими свечами, усыпанную лепестками цветов. Звёзды, луна, свечи, лепестки цветов, он приготовил ужин, мой любимый мальчик, кормил меня с рук. Всё было как в сказке. Потом целовал мои стопы, ноги, называл меня богиней и королевой. А потом…потом сказал, что когда ему было 4 года, у него только-только родилась невеста, у них детский брак, и когда его отец скажет, то он женится на этой девушке, которую он никогда не видел, что он очень любит своих родителей и не хочет их огорчать.
- Джоги, тогда зачем всё это? Цветы, ужин, свечи, Ганга, эта крыша?
- Ты моя королева, ты – хозяйка Банареса, я подарил тебе город, и эти звёзды, ты же знаешь, я изучаю астрологию, я расскажу тебе.
И начинает рассказывать мне про чужое, совсем незнакомое индийское небо и звёзды, я засыпаю у него на руках, просыпаюсь, когда он хочет укрыть меня одеялом. Он встаёт на колени, целует мне ноги и просит простить его, потому что он не может на мне женится никогда, что Шива подарил меня ему. Я вижу слёзы в его глазах. Он говорит, что больше мы не увидимся наедине, потому что он не может себя контролировать, уходит с крыши спать в комнату. Я зову его назад. Не могу его отпустить. Я люблю его До слёз. По-настоящему.
Наша первая ночь. Его первая ночь с женщиной в бликах свечей, в лепестках цветов, под знойным варанасским небом. Он шепчет мне в ухо «я люблю тебя» на четырёх языках, я ощущаю себя королевой Варанаси. Я хозяйка Бенараса, Джоги подарил мне Бенарас в ту ночь. И мы смотрим на тёмную толщу вод Ганги с крыши, она блестит в тусклом свете фонарей. И только Ганга – немой свидетель нашей любви.
Варанаси прекрасен ночью, если смотреть на него с края крыши. Совсем незнакомые звезды, луна, висящая наоборот. Ганга в огнях. И оглушительная прекрасная тишина. Только в три утра с того берега раскатом "Ом намах Шивайя" и снова все стихает. И снова вода мутной гладью в тусклых фонарях. И подо мной храм. И Банарас только мой. На целую длинную ночь. И "я люблю тебя" на четырёх языках мне в ухо.
В 4 утра мы названиваем его другу, чтобы он проснулся и пошёл исполнять утреннюю Ганга аарти. Джоги засыпает на ходу, я в предрассветной мгле, как воровка, покидаю наше убежище. Счастливая до одури, уношу на себе браслет Джоги, моего сумасшедшего любимого мальчика, который молил, чтобы я взяла браслет, чтобы помнила его. А про себя тайно надеюсь, что в эту ночь уношу от Джоги не только браслет, но что-то куда более ценное.

@темы: в постели с пуджари